ВРУБЕЛЬ МИХАИЛ АЛЕКСАНДРОВИЧ

(1856-1910) русский художник

Если ничего не знать о Михаиле Врубеле, кроме его картин, можно вообразить его похожим на Демона. Но по свидетельству хорошо знавших его людей, ни в характере, ни в наружности знаменитого художника не было ничего демонического. Внешне это был небольшого роста их рупкого сложения блондин, немного суетливый, экспансивный, иногда общительный и приветливый, иногда раздражительный. По характеру он был вечным ребенком, беспечным и нерасчетливым. Сестра его жены, впервые познакомившись с Врубелем, когда тому было сорок лет,записала в дневнике: «Он... показался мне слабым, такой маленький, — мне стало его жалко... я мало верю в его будущность, мало у него сил». А Врубель в то время былуже автором эскизов к росписям Владимирского собора,«Сидящего Демона», иллюстраций к Лермонтову, «Испа
нии», «Гадалки». Правда, его работы видел лишь очень ограниченный круг людей: до конца 1890-х годов они нигде не выставлялись.

К современному ему искусству Врубель относился пренебрежительно. Он не любил посещать выставки и галереи, а в Третьяковскую галерею в первый раз попал 24 мая 1898 года, т.е. когда ему было сорок два года. Особенно критически Врубель относился к живописи передвижников во главе с Репиным. Она представлялась ему«вереницами холстов, которые смеялись над нашей любовью, муками, трудом», ибо «форма — главнейшее содержание пластики — в загоне». Передвижники, по мнению Врубеля, «не вели любовных бесед с натурой», занятые мыслью поглубже «запечатлеть свою тенденцию в зрителе». Они сводили искусство до «орудия публицистики». И, как считал Врубель, тем самым отнимали у публики «то специальное наслаждение, которое отличает душевное состояние перед произведением искусства отсостояния перед развернутым печатным листом... Ведь это лучшую часть жизни у человека украсть!» Не признавая современное течение в русском искусстве, Врубель очень ценил Рафаэля. «Он глубоко реален... Реализм родит глубину и всесторонность», — говорил он. Так определился разрыв между поколением, стоявшим во главе живописи 80-х годов, и новым, нарождающимся взглядом на искусство, который выдвигало поколение 90-х годов.

Врубель родился в Омске, где его отец (впоследствии генерал) служил по военно-юридическому ведомству.Семья часто переезжала, поэтому у будущего художника не было родного гнезда и связанных с ним воспоминаний.Омск, через три года Астрахань, потом год в Петербурге,затем Саратов, снова Петербург, пять лет в Одессе, и,наконец, с 1874 года Врубель надолго обосновался в Петербурге.

Несмотря на кочевую жизнь, детство Михаила проходило беззаботно. Рано лишившись матери, он рос на попечении мачехи, которая оказалась доброй, любящей и заменила мать ему и его старшей сестре Анне; потом у них появились еще братья и сестры. У Михаила было слабое здоровье (он и ходить начал только в три года), но нрав веселый и живой. Пятилетним ребенком он начал рисовать и не бросал карандаша и кисти на протяжении всех гимназических и университетских лет. В семилетнем воз­расте Михаил уже посещал в Петербурге школу Общества поощрения художеств. Живя в Саратове, маленький художник брал уроки рисования у преподавателя местной гимназии, затем посещал Одесскую школу рисования.

Окончив в 1874 году гимназию, в том же году осенью Михаил поступил на юридический факультет Петербургского университета, посещая вечерние классы Академии художеств. К юриспруденции Врубель оставался более чем равнодушен, только философию изучал усердно, осо­бенно труды Канта. Именно в университетские годы, часто бывая в Эрмитаже, он завязал знакомства с художниками, стал много рисовать сам и осознал свое настоящее призвание.

Теперь Врубель почти все свое время посвящал искусству. После окончания университета он с грехом пополам отбыл воинскую повинность и в 1880 году, в возрасте двадцати четырех лет, снова сделался студентом-первокурсником — на этот раз Академии художеств.

В Академии художеств Врубель пробыл четыре года,в течение которых его работы были отмечены несколькими медалями. В Академии он работал по классу П.П.Чистякова. В те годы молодой художник так изощрил и натренировал глаз, что различал «грани» не только в строении человеческого тела или головы, где конструкция достаточно ясна и постоянна, но и в таких поверхностях, гдеона почти неуловима, например в скомканной ткани, цветочном лепестке, пелене снега. Он учился чеканить, огранивать, как ювелир, эти зыбкие поверхности, прощупывал форму вплоть до малейших ее изгибов. Как он это делал,можно видеть на примере его картины «Натурщицы в обстановке Ренессанса», а также великолепного рисунка«Пирующие римляне», сделанного еще в стенах Академии.

Умный и проницательный Чистяков разглядел необыкновенную одаренность ученика и выделял его среди других. Поэтому, когда к Чистякову обратился его старый друг профессор А. В. Прахов с просьбой по рекомендовать кого-либо из наиболее способных студентов для работы в древнем храме Кирилловского монастыря под Киевом,Чистяков без колебаний представил ему Врубеля со словами: «Лучшего, более талантливого и более подходящего для выполнения твоего заказа я никого не могу рекомендовать».

Врубель прожил в Киеве с весны 1884 по осень 1889года, оттуда он на несколько месяцев ездил сначала в Венецию, потом в Одессу и Харьков. Когда художник толь­ко приехал в Киев и ознакомился с храмом, то предложил просто расчистить фрески и оставить их в нетронутом виде, но на это не согласились: храм был действующий, и полустертые фигуры святых могли бы смущать прихожан.Требовалось их дописать, сохраняя по возможности стиль XII века. Врубель написал на стенах несколько фигур ангелов, голову Христа, голову Моисея и, наконец, две са­мостоятельные композиции — огромное «Сошествие святого духа» на хорах и «Оплакивание» в притворе. В работе над ними художник уже не копировал старинные образцы. У него было внутреннее право не следовать букве древнего стиля, поскольку он уже проник в его дух. Теперь Кирилловский храм вошел в историю еще и как памятник, запечатленный гением Врубеля.

Для написания заказанных иконостасных образов —Христа, Богоматери и святых Кирилла и Афанасия — Врубель отправился в Венецию, где пробыл полгода. Внимание художника захватил и сам этот город-музей, и собор святого Марка с его знаменитыми мозаиками, мозаики XII века в Торчелло и полотна прославленных венеци­анских колористов. Врубеля больше всего заинтересовали не корифеи Возрождения — Тициан и Веронезе, а их предшественники, которые были более тесно связаны со
средневековой традицией, — Карпаччо и, особенно, Джованни Беллини. Влияние этих мастеров сказалось в исполненных Врубелем монументальных иконах с фигурами в полный рост.

Полученные в Венеции впечатления сыграли огромную роль в творческом развитии Врубеля. И тем не менее художник с нетерпением ждал возвращения на родину.Сохранилось письмо Врубеля из Венеции к его товарищу по Академии, где он говорит, что в Италии можно учиться, а творить — только на родной почве; что творить —значит чувствовать, а чувствовать — значит «забыть, что ты художник, и обрадоваться тому, что ты прежде всего человек». И другое восклицание, которое у Врубеля вырывается впервые: «Сколько у нас красоты на Руси!»

Вернувшись из Венеции, Врубель не находил себе места — то принимал решение уехать из Киева (и действительно на несколько месяцев уезжал в Одессу), то возвращался опять; он бурно увлекся какой-то заезжей танцовщицей, много пил, жил неустроенно, лихорадочно,к тому же еще и жестоко бедствовал, так как денег небыло.

Их семья к тому времени жила в Харькове, и родители хотели, чтобы Михаил пожил дома, но он даже не отвечал на их письма. Осенью 1886 года отец сам приехал в Киев проведать сына, и его опасения подтвердились. Быловидно, что Михаил переживал не только денежный кризис. Бедность он переносил беззаботно, отсутствие славы — тоже: он знал, что рано или поздно она придет. Хуже дело обстояло с личными проблемами. Художник мучился от неразделенной любви, и это казалось ему гораздо более серьезным.

Врубель как раз работал над «Демоном», когда неожиданно приехал отец. Картина отцу резко не понравилась. Никаких следов киевского «Демона» до нас не дошло—художник его уничтожил, и все ныне известные«Демоны» созданы значительно позже. Одновременно Врубель работал тогда и над другими вещами, по заказ у киевского мецената И.Н.Терещенко.

Осенью 1889 года Врубель поехал в Казань навестить заболевшего отца — в то время семья жила уже там — ина обратном пути остановился в Москве — всего на несколько дней, как он предполагал. Но Москва его затянула, закружила и навсегда отрезала от Киева. За эти годы Врубель четыре раза побывал за границей, лето проводил в загородных имениях своих друзей. В одном из них художник В.Серов познакомил его с Саввой Мамонтовым,меценатом русского искусства. С тех пор художник уже не знал такой бедности, как в Киеве. Благодаря Мамонтову ему удавалось получать заказы. В 1891 году Врубелю предложили сделать иллюстрации к собранию сочинений М.Ю.Лермонтова. Таким образом, он мог вернуться к давно задуманному образу Демона. Впрочем, еще раньше им была написана картина «Демон сидящий».

Образ Демона уже давно привлекал Врубеля: он был для него не однозначной аллегорией, а целым миром сложных переживаний. На холсте, в глине, на обрывках бумаги художник ловил лихорадочное мелькание обликов, чередование гордости, ненависти, мятежности, грусти, от­чаяния. Все снова и снова появляется незабываемое лицо:косматая грива, узкий овал, излом бровей, трагический рот, — но каждый раз с иным оттенком выражения. То он бросает исступленный вызов миру, то «похож на вечерясный», то становится жалок.

Известность Врубеля растет. Он создает значительное панно «Микула Селянинович», которое вызвало неоднозначную реакцию, но принесло автору широкую известность.

В 1896 году Врубель женился на певице Надежде Забела. Свадьба их состоялась в Женеве, где Забела былана гастролях. Это было в самом деле гармоническое суп­ружество в течение пяти лет, пока не разразилась беда. Вэто время художник много работает: создает «Пана», «Царевну-Лебедь», «Сирень», «К ночи» и другие картины.Одновременно Врубель пишет ряд портретов современников: С.И.Мамонтова, своей жены, В.Серова, К.Д.Арцыбашева и его жены...

В первые месяцы 1902 года жена художника, а вскоре и другие стали со страхом замечать у него симптомы психического расстройства. Несмотря на болезнь, способность к творчеству не покидала Врубеля, даже как будто росла, но жить с ним становилось уже невыносимо.

Молва связывает болезнь Врубеля с его картиной «Поверженный Демон», над этим огромным холстом он работал с особенным напряжением. И в самом деле, эта картина стала скорбной вехой в биографии Врубеля. Картина еще висела на выставке, когда ее автора пришлось поместить в одну из московских психиатрических лечебниц.Через полгода здоровье художника поправилось, и ему разрешили поехать на отдых в Крым. Но Врубеля уже ничего не интересовало, Крым не нравился, работать он почти не мог. Его тянуло на Украину. Художник с женойи маленьким сыном поехали в Киев, где мальчик заболели неожиданно умер. Смерть сына вывела Врубеля из апатии, и он старался поддержать жену, для которой этот год был еще более мучительным. Она пережила смерть отца, тяжелую болезнь матери, сумасшествие мужа и, наконец,внезапную смерть единственного ребенка.

Через некоторое время Врубель снова заболел, и его поместили в клинику Сербского в Москве. Вскоре кризис миновал, и все ждали возвращения художника к жизни.Летом 1904 года выздоровевший Врубель переселился в Петербург, так как его жена получила там ангажемент в Мариинском театре.

К художнику пришли слава и почет в самый горестный момент жизни. В 1905 году он показывает на выставке Союза русских художников свою пастель «Жемчужная раковина», которая представляет собой маленькое чудоискусства. Врубель создает еще «Пророка», «Автопортрет», пишет портрет поэта В.Брюсова.

И все-таки никакие усилия не могли изменить роковой судьбы. Прогрессирующая болезнь смирила мастера.Он ушел в себя, стал тихим, покорным, безропотным. Так медленно, без внешних событий, но с депрессивным пе­реосмыслением прошлого протекли для ослепшего художника последние четыре года жизни. Под конец Врубель стал тяготиться собой. «Устал жить», — говорил он. И,как считала его сестра, умышленно простудился, стоя подфорточкой.

В феврале 1910 года у него началось воспаление легких, перешедшее в скоротечную чахотку, и 1 апреля художника не стало. Он был похоронен в Петербурге накладбище Ново-Девичьего монастыря. На его отпевании священник сказал: «Художник Михаил Александрович Врубель, я верю, что бог простит тебе все грехи, так как ты был работником». Речь над могилой держал только один человек — поэт Александр Блок.