ЦВЕТАЕВА МАРИНА ИВАНОВНА

(1892-1941) русский поэт

«Одна великая женщина, может быть, самая великая из всех живших когда-нибудь на свете, с отчаянной ярос­тью вырыдала:

Всяк дом мне чужд,

всяк храм мне пуст...

Имя этой женщины — Марина Цветаева». Так напи­сал об этом выдающемся поэте спустя несколько десяти­летий после ее гибели другой известный поэт — Евгений Евтушенко, угадав, может быть, главную трагедию ее жизни, трагедию одиночества и ощущение своей ненуж­ности. Его же словами можно определить и то, чем явля­лась Марина Цветаева для русской поэзии: «Марина Ива­новна Цветаева — выдающийся профессионал, вместе с Пастернаком и Маяковским реформировавшая русское стихосложение на много лет вперед. Такой замечатель­ный поэт, как Ахматова, которая так восхищалась Цвета­евой, была лишь хранительницей традиций, а не их обно­вителем, и в этом смысле Цветаева выше Ахматовой».

Марина родилась в семье ученого-филолога Ивана Владимировича Цветаева, профессора Московского уни­верситета, который оставил по себе самую большую па­мять тем, что основал Музей изобразительных искусств имени Пушкина на Волхонке. Мать, Мария Александров­на Мейн, талантливый музыкант, ученица Рубинштейна, происходила из обрусевшей польско-немецкой семьи.

У Марины и ее сестры Аси было счастливое безмятеж­ное детство, которое закончилось с болезнью матери. Та заболела чахоткой, и врачи предписали ей лечение в мяг­ком климате за границей. С этого времени у семьи Цвета­евых началась кочевая жизнь. Они жили в Италии, Швей­царии, Франции, Германии, и девочкам приходилось учиться там в разных частных пансионах. 1905 год они провели в Ялте, а летом 1906 года мать умерла в их доме в Тарусе.

Осенью Марина записалась в интернат при Московс­кой частной гимназии. Она это сделала вполне сознатель­но, чтобы как можно реже бывать в их осиротевшем доме. Тема одиночества и смерти становится одной из главных в ее творчестве, начиная с ранних стихов. Конечно, это не относится к самым первым стихам Марины, которые она начала писать с шести лет. Но уже в семнадцатилет­нем возрасте Цветаева пишет, обращаясь к Создателю: «Ты дал мне детство лучше сказки, И дай мне смерть в семнадцать лет!»

По стихам Марины Цветаевой можно узнать ее чув­ства и настроения в тот или иной период жизни, ее инте­ресы и увлечения. Она много читала, но чтение это было бессистемным: книги по истории, искусству, научные трактаты — все подряд и вперемешку. С раннего детства Марина прекрасно знала языки и с одинаковой легкостью читала и даже писала стихи как на русском, так и на фран­цузском и немецком языках. Натура романтическая и впе­чатлительная, любила придумывать себе кумиров, кото­рые с годами менялись.

В тринадцать лет Марина пережила кратковременное увлечение революционной романтикой, и ее героем стал лейтенант Шмидт, имя которого в 1905 году было у всех на устах. Ему на смену пришел Наполеон и его незадач­ливый сын, герцог Рейхштадтский. Марина Цветаева во­образила себя бонапартисткой, повесила у себя в комна­те портреты своих кумиров, а в 16 лет даже поехала в Париж, где прослушала в Сорбонне летний курс истории старофранцузской литературы.

В ее жизни были и другие герои — реальные и приду­манные, которых, впрочем, объединяло одно общее каче­ство: все они были страстными, ищущими натурами — бунтарями, как и она сама.

Одни из ее литературных кумиров менялись в разные периоды жизни, другие остались навсегда. С детства она зачитывалась Пушкиным, но никогда не любила «Евгения Онегина». Потом открыла для себя Гёте и немецких ро­мантиков. Среди своих современников боготворила Б.Пастернака, А.Ахматову, которую называла «златоустая Анна всея Руси». Особое чувство Цветаева испытывала к А.Блоку. Она ему поклонялась как поэту и была влюбле­на в него, посвятив Блоку несколько прекрасных стихов.

В 1916 году Марина уже стала известным поэтом, а первая книга ее стихов — «Вечерний альбом» — вышла в 1910 году. Стихи Цветаевой заметили и одобрили такие известные поэты, как В.Брюсов, М.Волошин, Н.Гумилев. Особую поддержку оказал ей М.Волошин, с которым она подружилась, несмотря на большую разницу в возрасте.

В 1911 году М.Цветаева ушла из гимназии и уехала в Коктебель к Волошину, дом которого всегда был открыт для всех начинающих и маститых писателей, поэтов, ху­дожников, музыкантов. Там Цветаева встретилась с Сер­геем Эфроном. Его родители были революционерами, по­гибли, и Сергей вырос сиротой. Это был романтичный и доверчивый человек, каким и остался до конца жизни.

Следующий, 1912 год оказался для Цветаевой насы­щенным радостными событиями. Она вышла замуж за Сергея Эфрона, родила дочь Ариадну и в тот же год выпу­стила второй сборник стихов— «Волшебный фонарь». Несмотря на печальную утрату, которую Марина Цвета­ева испытала в сентябре 1913 года, когда скончался ее отец, она наконец-то обрела душевное равновесие, и ее жизнь в течение последующих пяти-шести лет была не­вероятно счастливой. Это был «роман с собственной ду­шой», как она писала потом. В этот период в частном из­дательстве Сергея Эфрона вышел новый сборник ее сти­хов— «Из двух книг». В стихах Марины Цветаевой по­явились новые, более уверенные интонации. Она ощути­ла себя настоящим российским поэтом, начала писать свободно и раскованно. В 1916 году написала много сти­хов о Москве.

В это время уже шла Первая мировая война. Муж Цветаевой, ушел на фронт братом милосердия, ездил на санитарном поезде, бывало, рисковал жизнью.

Весной 1917 года в жизни Цветаевой произошли су­щественные изменения. Она совершенно не интересова­лась политикой и Февральскую революцию встретила безучастно. В апреле у них с Эфроном родилась вторая дочь, которую Цветаева хотела назвать в честь Ахмато­вой Анной, но передумала, — ведь «судьбы не повторя­ются», — и девочку назвали Ириной.

Осенью в Москве стало совсем трудно жить, и в са­мый разгар Октябрьской революции Цветаева с Эфроном, который незадолго до этого получил звание прапорщика, уехали в Крым к М.Волошину. Когда через некоторое вре­мя Цветаева вернулась в Москву за детьми, обратного пути в Крым уже не было. С этого времени она надолго разлучилась со своим мужем. В январе 1918 года он тай­но заезжал на несколько дней в Москву, чтобы повидать­ся с семьей перед тем, как отправиться в армию Корнило­ва. Ее муж, белый офицер, теперь стал для Цветаевой прекрасной мечтой, «белым лебедем», героическим и об­реченным.

После его отъезда она осталась одна с детьми среди разрухи и лишений, пыталась устроиться на работу, до­быть продукты, чтобы как-то прокормить детей. Они го­лодали, болели, и скоро младшая Ирина умерла от исто­щения.

Цветаева была в отчаянии, не видела никакого выхо­да, но писать стихи не переставала, как будто отчаяние придавало ей еще больше вдохновения. С 1917 по 1920 год она написала более 300 стихотворений, большую по­эму-сказку «Царь-Девица», шесть романтических пьес, сделала множество записей-эссе. Впоследствии все кри­тики утверждали в один голос, что в этот период ее та­лант буквально расцвел, вопреки обстоятельствам. И тог­да же в ее поэзии опять возникли трагические мотивы — они не могли не появиться в тех условиях, в которых жила Цветаева, в полной неизвестности о судьбе мужа; впрочем она не сомневалась, что он убит. И еще одна тема постоян­но возникала в ее творчестве — это тема разлуки.

Но в поэзии Цветаевой было и другое: она была насы­щена истинно народными мотивами, темами и образами. Однажды на вопрос дочери, откуда в ее творчестве появи­лись все эти народные интонации, Марина Цветаева от­ветила: «России меня научила Революция», а в своей тет­ради оставила полушутливую запись: «Очередь — вот мой Кастальский ток! Мастеровые, бабки, солдаты». В ее сти­хах и поэмах родина представала хотя и суматошной и разухабистой, но в то же время величественной, какую невозможно не любить.

14 июля 1921 года из Чехии вернулся И.Эренбург и привез письмо от Сергея Эфрона, который прошел с бе­лой армией весь путь от начала до конца, остался жив и оказался в Праге, где в то время учился в Пражском уни­верситете. Цветаева приняла решение ехать к нему.

Уже на следующий год она с дочерью оказалась в Бер­лине, который в то время считался центром русской эмиг­рации. Там собрались многие писатели, которые уехали из России во время революции, туда же приезжали и со­ветские прозаики и поэты, когда между Советской Росси­ей и Германией установились дипломатические отноше­ния. Так что в Берлине кипела активная литературная жизнь, было много русских издательств, проводились встречи и литературные вечера. Цветаева пробыла в Бер­лине два с половиной месяца, здесь она наконец встрети­лась с мужем, который приехал из Праги, и успела напи­сать больше двадцати стихотворений, в которых с новой силой раскрылся ее лирический талант.

После Берлина началась уже настоящая эмиграция Цветаевой в Чехии, где они с Эфроном прожили три года и где родился их сын Георгий (Мур). Об этой стране Цве­таева всегда вспоминала с теплотой, хотя жили они там в большой бедности. Но нищенское существование не мог­ло заглушить поэтического настроя Цветаевой. Теперь главной темой ее творчества становится философия и пси­хология любви, причем не только той любви, которая со­единяет мужчину и женщину, а любви ко всему, что есть на свете.

В Чехии Марина Цветаева, кроме лирических стихов, завершила начатую еще в Москве поэму-сказку-притчу- трагедию-роман в стихах, как определяла это произведе­ние она сама — «Молодец» — о могучей, всепобеждаю­щей любви девушки Маруси к упырю в облике добра мо­лодца. Одновременно Цветаева начала работать над дру­гими крупными произведениями — «Поэмой Горы», «По­эмой Конца», трагедией «Тезей» и поэмой «Крысолов» Так она постепенно начала переходить от малых жанров к большим.

Жизнь в Чехии была относительно спокойной, но, мо­жет быть, этим она и угнетала Цветаеву. Она чувствова­ла свою оторванность от мира, от большой литературы, хотя и вела переписку со своими друзьями. Цветаева ус­тала от столь долгого уединения и все чаще задумывалась о том, чтобы уехать во Францию.

1 ноября 1925 года Марина приехала наконец в Па­риж и поселилась там с детьми, пока Эфрон заканчивал учебу в Праге, у своих знакомых в бедной квартирке в та­ком же бедном, неприглядном районе. В Париже жить се­мье было не по средствам, поэтому приходилось селиться в пригородах или в маленьких деревушках. Хотя Цветаева много писала и ее произведения печатали, скромные гонорары едва покрывали самые необходимые расходы.

Во Франции они с Эфроном прожили тринадцать с половиной лет. Она стала уже признанным поэтом, в па­рижских клубах устраивали ее литературные вечера, на которые оказавшиеся в эмиграции русские люди прихо­дили послушать ее стихи. Кроме того, Цветаева получи­ла возможность общения, чего ей так не хватало в Чехии. Однако она так и не стала там своим человеком и факти­чески не поддерживала отношений с поэтами и прозаика­ми русского зарубежья. Ее отпугивала атмосфера, царив­шая в этих клубах и на собраниях. Оторванные от роди­ны люди никак не могли смириться с тем, что они здесь никому не нужны и не интересны. Они постоянно выяс­няли между собой отношения, ссорились, распространя­ли сплетни. Многие из них откровенно завидовали успе­ху Цветаевой. Особенно напряженные отношения сложи­лись у нее с 3.Гиппиус и Д.Мережковским только пото­му, что она была независимым человеком и не терпела, когда ей пытались навязать какие-то схемы.

Находясь в эмиграции, Цветаева писала о России, по­стоянно думала о родине, но так и не могла решить мучи­тельную для себя проблему, стоит ли ей возвращаться и будет ли она нужна там. Однако этот вопрос решил за нее Сергей Эфрон. Он очень тосковал по родине и все больше склонялся к мысли вернуться в Советский Союз. Он даже стал активным деятелем возникшей среди эмигрантов организации «Союз возвращения на родину».

Первой в СССР в 1937 году уехала дочь Ариадна, а скоро и Сергей Эфрон. Цветаева снова осталась одна с сыном и больше полугода ничего не писала.

12 июня 1939 года Марина Цветаева вернулась в СССР. Их семья наконец снова воссоединилась, и они устроились жить в подмосковном Болшеве. Но эта после­дняя в ее жизни радость длилась недолго. В августе арес­товали дочь, а в октябре — мужа, и она в который уже раз осталась одна с сыном. Сергей Эфрон, единственная любовь Марины Цветаевой, который так стремился вер­нуться на родину, был очень жестоко наказан за свою до­верчивость. Цветаева больше никогда не увидела его. В официальном документе о посмертной реабилитации С.Эфрона указывается дата его смерти — 1941 год.

Великая Отечественная война застала ее за перево­дом Ф.Гарсиа Лорки. Но теперь работа прервалась. Поте­ряв всех своих близких, она безумно боялась за сына. В августе 1941 года они уехали в эвакуацию в г.Елабугу на Каме. Там найти работу оказалось еще труднее, чем в Москве. В архиве Союза писателей Татарии сохранилось отчаянное письмо Цветаевой, где она предлагала свои услуги по переводу с татарского в обмен на мыло и махор­ку. Ей не ответили, так как Союз писателей Татарии был тогда арестован в полном составе и там оставался только какой-то завхоз. Как рассказывали хозяева дома, где Цве­таева остановилась с сыном, ее подкармливала жена мес­тного милиционера, которой она помогала стирать.

Новые испытания оказались ей уже не по силам, ее воля к жизни с каждым днем становилась все слабее. Пос­ледней надеждой оставалась работа в Чистополе, где в основном жили эвакуированные московские литераторы. Там скоро должна была открыться столовая, и Цветаева написала заявление с просьбой принять ее туда посудо­мойкой. На этом заявлении стоит дата 26 августа 1941 года. А 31 августа она покончила с собой. Через три года на войне погиб и сын Цветаевой Георгий.

Такая страшная судьба выпала на долю Марины Цветаевой, одного из самых замечательных поэтов Рос­сии. Она не собиралась умирать рано и всегда говорила: «Меня хватит на 150 миллионов жизней». Однако ей не пришлось дожить и одной.