ТРЕДИАКОВСКИЙ ВАСИЛИЙ КИРИЛЛОВИЧ

(1703-1769) русский писатель

Обычно о Тредиаковском говорят как о ближайшем сподвижнике М.Ломоносова. Действительно, они прошли сходный путь к известности и славе. Однако это скорее объясняется тем, что они жили в одно и то же время. На самом деле Тредиаковский с Ломоносовым ожесточенно полемизировали друг с другом, не особенно стесняясь в выражениях.

Тредиаковский никогда не отличался такой широтой взглядов, как Ломоносов. Его интересы ограничивались лишь литературой. Для Ломоносова же занятия филоло­гией были чем-то вроде увлечения в часы досуга.

Тредиаковский происходил из семьи небогатого аст­раханского священника, поэтому отец отдал его в духов­ное училище. Получив образование и женившись по тре­бованию родителей, Василий, однако, не стал священни­ком и, оставив жену, в 1723 году отправился в Москву, чтобы продолжить образование.

Ему повезло: благодаря хорошему знанию латыни он был принят в Славяно-греко-латинскую академию. Через несколько лет после него в Академию поступит и Ломо­носов.

Тредиаковский успешно освоил все курсы, которые читались в Академии, причем преподаватели особенно отметили его знания по риторике и грамматике. Несколь­ко месяцев он провел в Петербурге, желая продолжить образование в Академии наук, но не нашел там достой­ных учителей.

В 1726 году Тредиаковский самовольно покинул Пе­тербург и с попутным судном отправился в Голландию. В Гааге он сумел добиться аудиенции у русского посла, ко­торый и помог ему добраться до Парижа.

Проучившись три года в Сорбонне. Тредиаковский вернулся в Россию. За границей он в совершенстве овла­дел несколькими иностранными языками, и теперь ему пришлось давать уроки, чтобы прокормиться, поскольку другого источника содержания у него не оказалось.

Несмотря на отличную аттестацию, полученную в Сорбонне, Тредиаковский довольно долго не мог найти себе места для службы в России. Ситуация изменилась после того, как он выпустил перевод французского рома­на «Езда на остров любви», куда вставил стихотворения собственного сочинения. Это был первый любовный ро­ман, ставший доступным русскому читателю.

Однако главная новизна книги заключалась вовсе не в том, что Тредиаковский ярко рассказал о любовных пе­реживаниях героев. Читателя в первую очередь привле­кало отсутствие каких-либо умолчаний и достаточно скаб­резные стихи. Поэтому, несмотря на то что Тредиаковс­кий и сам не очень высоко оценивал это сочинение, оно принесло ему популярность. Он был принят в Академию наук на должность переводчика.

С 1732 года Тредиаковский живет в Петербурге и за­нимается различной литературной деятельностью: пишет заказные стихи, готовит учебные курсы для студентов по поэтике и стихосложению, которые в конце концов при­вели писателя к мысли изменить систему русского сти­хосложения.

В 1735 году Тредиаковский выпустил книгу «Новый и краткий способ к сложению российских стихов». Эта кни­га сразу же стала объектом ожесточенных споров как со стороны ученых-немцев, так и М.Ломоносова, который тотчас же увидел в Тредиаковском своего конкурента на литературном поприще.

Поэтому они и вступили в своеобразную полемику друг с другом. Для этого Ломоносов составил «Простран­ное письмо о правилах российского стихотворства».

Опираясь на опыт Тредиаковского, он нигде не назвал его имени и предложил собственную систему. Она оказалась более удачной и гибкой, чем сложная силлабо-тоническая система Тредиаковского.

Дело в том, что Тредиаковский основывался только на чередовании ударных и безударных слогов, не обращая внимания на рифму. Ломоносов же разработал стройную систему стихотворных размеров и правила рифмовки.

Отметим, что характер у Тредиаковского был резкий и желчный, поэтому на выступление Ломоносова он не замедлил ответить едкой эпиграммой.

Не лучше сложились у него отношения с другим круп­ным поэтом и драматургом — А.Сумароковым, который его за глаза называл Тресотиниусом или просто Сотином (что в переводе с французского означало «дурак»). Пос­леднее прозвище прилипло к Тредиаковскому надолго.

Ему приходилось испытывать нападки и похлеще. Однажды его избил всесильный вельможа Артемий Во­лынский. Он прослышал, что Тредиаковский намерен жаловаться герцогу Бирону на своих обидчиков. И тогда Волынский накинулся на поэта со своими офицерами и жестоко поколотил его.

Тогда поэту пришлось искать защиты у самой импе­ратрицы. Он сочинил мадригал в честь свадьбы шута в Ледяном доме и прочитал его во время торжественной церемонии. Императрице Анне Иоанновне стихи понра­вились, и она распорядилась наградить поэта. Правда, потом Волынский опять напал на него, причем избил так жестоко, что Тредиаковский был на грани смерти и даже написал завещание, в котором передавал всю свою биб­лиотеку Академии наук.

В отличие от Ломоносова, он не обладал богатырским телосложением. Возможно, поэтому с ним и не считались. Между тем в 1745 году Тредиаковский стал академиком. На торжественной церемонии он произнес программное «Слово о богатом, различном и искусном витийстве», где впервые изложил свои идеи, касающиеся освобождения русского языка от славянизмов.

Через три года после этого события Тредиаковский публикует еще одну работу, связанную с преобразовани­ем языка, — небольшую книжку «Разговор об орфогра­фии», где также впервые дает систематизированное из­ложение русской фонетики.

Если в общественной и политической жизни Тредиа­ковскому доставались чаще шишки и побои, то семейная жизнь, напротив, складывалась у него удачно. Правда, он был счастлив только во втором браке, в котором у него родился сын Лев.

В 1759 году Тредиаковский был уволен и целиком со­средоточился на переводах. Жена создавала ему все ус­ловия для работы, поэтому поэт писал дома, где собрал огромную по тем временам библиотеку. Наряду с заказ­ными стихами Тредиаковский ежедневно работал над сво­ей главной книгой — поэмой «Телемахида». Это был сво­бодный стихотворный перевод романа французского пи­сателя Ф.Фенелона.

Поэма была опубликована в 1766 году. Известно, что Екатерина II отнеслась к ней сдержанно. Однако публи­кация принесла автору популярность. Отрывки из поэмы многие знали и читали наизусть, и даже А.Радищев ис пользовал один стих из нее в качестве эпиграфа к «Путе шествию из Петербурга в Москву».

Популярность Тредиаковскому уже по сути дела была не нужна, поскольку в это время он никуда не выезжал, а немногим более чем через год умер.