ЩУСЕВ АЛЕКСЕЙ ВИКТОРОВИЧ

(1873-1949) русский архитектор

На протяжении многих лет Щусев был официальным архитектором социалистического общества. Даже беглый перечень его работ убеждает в том, что он был не только руководителем группы, спроектировавшей Мавзолей на Красной площади, но и автором целого ряда сооружений в Москве — Москворецкого моста (1936-1938), гостини­цы «Москва» (1932-1938, в соавторстве), ряда жилых зданий, в том числе построенных для Академии наук на Ленинском проспекте и в дачных поселках под Москвой.

Но репутация «официального художника» практически ничего не помогает прояснить в его судьбе. Более того, она искажает облик талантливого архитектора, которого начинают воспринимать только как личность, связанную с доктринами лишь определенного периода времени.

В судьбе же Щусева многое необычно. Прежде всего заметим, что он родился в семье скромного чиновника в Кишиневе. Отец стремился, чтобы все его пятеро детей — дочь и четверо сыновей — получили высшее образование. Уже в гимназии проявились способности Алексея к рисо­ванию, хотя в то время мальчик мог познакомиться с ра­ботами мастеров только по фотографиям.

Несмотря на то, что к моменту окончания гимназии его родители умерли, в 1891 году Алексей Щусев решил продолжить образование и отправился в Петербург, что­бы поступить в Академию художеств. Это оказалось не­просто, поскольку для поступления туда ему пришлось вначале освоить так называемую академическую манеру рисунка. Однако ему это удалось, причем в очень корот­кий срок. Щусев успешно выдержал экзамены и был при­нят в класс живописи. Его учителями были J1.H.Бенуа и И.Е.Репин. Вначале Щусев никак не мог выбрать, чем заниматься, так как его в одинаковой степени привлека­ла как живопись, так и архитектура. Но в процессе учебы на первый план вышла все-таки архитектура, хотя рисун­ки Щусева положительно оценивал сам И.Репин. Нема­ловажное значение в этом выборе имело, очевидно, и то, что архитектура давала ему больше возможностей, что­бы содержать семью.

Сделав выбор в пользу архитектуры, Щусев заканчи­вает Академию с золотой медалью в 1897 году, получив право на заграничную стажировку.

Уже во время учебы перед ним стоял выбор: какую творческую манеру избрать. В конце века многие произ­ведения искусства создавались в так называемом русском стиле. И Щусев первоначально оказывается связанным с традициями древнерусской архитектуры. Ведь основные его постройки в то время — разнообразные жилые дома и небольшие церковные сооружения.

Щусев вынужден был работать параллельно с учебой, поскольку сам обеспечивал себя. Поэтому уже со студен­ческих лет он выполняет различные конкретные заказы и часто не только проектирует постройки, но и руководит их строительством. Иногда заработанных средств хвата­ло на путешествия, чем Щусев и пользовался при каждой возможности, стараясь побольше ездить и узнавать но­вое. Так, в 1897 г. он ездил в Самарканд, где знакомился с удивительно красивой восточной архитектурой, на сле­дующий год отправился в заграничное путешествие и по­бывал в Италии, Тунисе, Франции, Англии, Бельгии. Пос­ле окончания Академии Щусев проходит своеобразную стажировку, работая помощником у известных зодчих Л.Бенуа (его учителя по Академии художеств), Г.Котова, Р.Мельцера.

Первой серьезной работой молодого архитектора ста­новится проектирование иконостаса для реконструируе­мой Великой Успенской церкви Киево-Печерской лавры. В 1902 году предложенный им проект был утвержден. Правда, впоследствии он так и не был реализован. Но он принес автору известность, и в дальнейшем Щусев регу­лярно получал подобные заказы: сделал проект мозаич­ного убранства церкви в великокняжеском имении Харакс, иконостас и киоты Троицкой церкви и киоты трапез­ной палаты Киево-Печерской лавры, церкви в Новом Афо­не, ряд надгробий и крестов. В числе его мемориальных работ можно отметить надгробие художнику А.Куинджи и памятник дочери искусствоведа В.Георгиевского. Поис­ки в данном архитектурном направлении венчает проект храма-памятника на Куликовом поле.

Интересно, что здесь Щусев сближался с художника­ми, тяготевшими к модернизму. Его орнаментальные рос­писи для Киево-Печерской лавры сравнивали с работами М.Врубеля. Вероятно, следует признать, что он тяготел к тем же стилевым поискам, что шли в начале века, и пы­тался найти свое решение пространственной среды, рас­положения общественных и жилых зданий в интерьере сложившейся застройки. Полагают, что работы Щусева — Казанский вокзал в Москве, павильон Академии худо­жеств на выставке в Венеции, церковь Почаевской лав­ры находятся на грани стилизаторства, соединяя в себе традиционность и явную эклектику. В своих ранних про­изведениях Щусев стремился выработать специфически национальный стиль русской архитектуры, творчески пе­рерабатывая наследие древнерусского зодчества. Имен­но таким опытом были построенные по его проекту Марфо-Мариинская обитель в Москве и здание Казанского вокзала.

Право на постройку Казанского вокзала Щусев выиг­рал в споре с Ф.Шехтелем и Е.Фелейзеном. Стоит упомя­нуть, что к тому времени он уже был академиком архи­тектуры. Предложенная им схема постройки соединяла в себе то, что было свойственно для стиля модерн: четкое расположение в пространстве, целостность архитектур­ного ансамбля при асимметричности отдельных постро­ек. Но все вокзальные сооружения получились настолько красочными и живописными, что мы обычно этого не за­мечаем. Ведь для создания монументальных росписей Щусев пригласил художников, группировавшихся вокруг объединения «Мир искусства», которые имели опыт преж­де всего театральных декораторов. Их работа усилила за­думанный им сказочный облик вокзала. Однако в то вре­мя закончить постройку он не успел, поскольку началась Первая мировая война. Полностью Казанский вокзал был достроен лишь в 1941 году.

В творчестве Щусева и в последующие годы будет за­метно стремление соединять разные стили — например, проекты в стиле русского терема, живописность и орнаменталистику барокко. Примечательно, что в данной ма­нере он в основном строит общественные здания, желез­нодорожные сооружения. Для зданий же учебных заве­дений — Коммерческого института в Москве, Политех­нического института в Самаре и Физического института в Саратове — им предлагался иной путь — стилизация в духе традиций русского классицизма.

Одновременно с практической работой Щусев начал преподавать — вначале в Строгановском художественно­промышленном училище, где работал в течение пяти лет, с 1913 по 1918 год, затем перешел в московский ВХУТЕ­МАС и проработал там до 1924 года, после чего препода­вал в Московском архитектурном институте.

После революции все творчество Щусева было связа­но с Москвой. Уже в 1918 году архитектор принял учас­тие в разработке первого плана реконструкции Москвы. В двадцатые годы он становится главным архитектором Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки, над проектом которой работал в 1922-1923 годах, отдавая дань популярному в те годы конструктивизму.

Трудно даже найти район города, который бы он не мечтал переделать. Щусев планировал создать новый го­род, оставив Кремль музеем. Девизом его стали следую­щие слова: «Красота в простоте и величии для монумен­тов и в теплоте и уюте для жилья». В качестве примера его построек в центральной части можно привести мавзо­лей Ленина, здание гостиницы «Москва» и жилой дом на Ленинском проспекте (№ 13).

Щусев участвует в проектировании будущего Дворца Советов, работает над созданием станции метро «Комсомольская-кольцевая». Ряд зданий проектируется им и для союзных республик. Щусев представлял проекты для ре­конструкции городов, которые восстанавливались после войны, в частности Кишинева и Новгорода. Много сде­лал он и как директор Третьяковской галереи, в должнос­ти которого работал с 1926 по 1929 год, а также организа­тор и первый директор Музея архитектуры, чем занимал­ся с 1946 по 1949 год.

Постройки Щусева органично вписаны в облик Моск­вы. Поскольку он всегда продумывал проект до мельчай­ших деталей и внимательно соотносил его с окружающей средой, созданные им ансамбли и теперь воспринимают­ся как единое целое. Но все-таки в истории культуры он остался прежде всего как художник своего времени, ко­торый пытался самоутвердиться, не выходя за рамки офи­циального творчества.