ШАГАЛ МАРК ЗАХАРОВИЧ

(1887-1985) русский художник

Представляется любопытным тот факт, что, в отличие от других художников XX века, у Шагала не было после­дователей или учеников. Однако, несмотря на то, что он стоит особняком в культурном контексте столетия, как и Корбюзье, Пикассо или Матисс, в своем творчестве ху­дожник отразил сложные противоречия времени, в кото­рое жил.

Марк Шагал родился в России в небольшом провин­циальном городе Витебске в глубоко религиозной семье сторонников хасидизма, который можно считать наибо­лее простой формой иудаизма, направленной на достиже­ние верующими экстатического состояния.

Присущая хасидизму карнавальность мировосприятия отразится в особом, необычайно радостном восприятии жизни, какое всегда было присуще Шагалу, в его удиви­тельно выразительных образах. И тем не менее, посколь­ку иудаизм, как и ислам, запрещал изображать людей, большинство родных осудили стремление Шагала стать художником.

Но ведь в их роду уже были живописцы: предок Шага­ла, Хаим Бен Исаак Сегал, украсил изображениями жи­вотных синагогу в Могилеве. Теперь Марку предстояло стать художником, впитав в себя традиции еврейского изобразительного искусства, но уже в рамках мирового
искусства. И таковыми для него сначала станут француз­ские импрессионисты, а потом кубисты с их геометричес­ким видением мира.

Но вначале он попытался получить систематическое образование. Осознавая тягу сына к искусству, мать от­вела его к витебскому художнику И.Пэну. Однако реали­стическая манера письма была глубоко чужда Шагалу. Поэтому он не закончил ни курса у Пэна, ни школу Обще­ства поощрения художеств, которой руководил Н.Рерих, ни Училище технического рисования барона Штиглица.

В 1910 году Шагал отправляется в Париж, где начи­нает рисовать в манере, которая и станет для него основ­ной, — соединяя свои воспоминания о детстве и юности в Витебске с колористичностью и разнообразием форм, свойственных французскому искусству начала века.

Очень часто он изображал самого себя (иногда в об­разе некоего музыканта) или свою возлюбленную, Бел­лу, ставшую его женой. Отличаясь особым видением, Шагал парил на своих картинах вместе с дорогими для него существами и предметами, что можно заметить в таких произведениях художника, как «Я и деревня» (1911); «Молящийся еврей» (1914) и другие. Ключевым же образом в картинах Шагала считается человек, кото­рый движется вперед с лицом, обращенным назад.

Интересно, что Шагал часто писал очень большие по­лотна, так как мир картины, ограниченной пределами хол­ста, всегда был мал для его неуемной фантазии.

В Париже Шагал тоже учился живописи. Он посещал специальные учебные заведения — академии Гранд Шомьер и Ла Палетт, много времени проводил в многочис­ленных музеях города — Лувре, Люксембургском музее, различных салонах и частных галереях.

Примечательно, что тогда Шагал не только интересо­вался живописью, но и буквально впитывал в себя весь увиденный им художественный мир. Поэтому он сближа­ется и с поэтами. Г.Аполлинер и Б.Сандрар посвящают молодому художнику свои стихотворения, называя его потенциальным самоубийцей, а его произведения — «пло­дами исступления».

Своим самобытным видением Шагал отличался и в современном ему искусстве авангарда. Он был так же колористичен, как и фовисты, но выражал собственное прочтение мира, строго организуя цвета в пространстве, хотя, как и другие авангардисты, не соблюдал строгой расчлененности пространства картины на верх и низ. При этом Шагал оставался реалистическим художником, ко­торый не расщеплял, как футуристы, все, что видел.

Первая мировая война вынудила его вернуться на ро­дину и как бы поставила точку в конце первого периода его творчества. Шагал возвращается в Россию, женится и начинает заниматься графикой. В свои живописные по­лотна он впервые вводит тему полета.

Революция была осмыслена им конкретно, как рево­люция духа. Он стремился принять участие в обновлении мира и поэтому с 1918 по 1919 год состоял директором

Академии художеств в Витебске, а с 1919 по 1922 год— художественным директором Московского еврейского театра. Он успевает разрисовать семь стен в театральном фойе и изготовить декорации для разнообразных спектак­лей, сделав, в частности, интересную сценографию потрем миниатюрам классика еврейской литературы Шолом-Алейхема. Он также попытался создать эскизы костюмов в рамках созданной им теории «психопластики». Ведь игра была важной составляющей всего творчества Шагала.

Однако и созданная им группа «Уновис» (Утвердите­ли нового искусства), и подготовленные ученики, и вооб­ще сами идеи Шагала оказались ненужными на его роди­не. Позже различие между революцией политической и духовной, идеями разрушения и созидания он отразит в картине «Революция».

Постоянные конфликты убеждают художника в том, что родное отечество не нуждается в его творчестве. А ведь он практически создал новую концепцию театраль­ного пространства, что отразилось в его панно «Введение в новый национальный театр», которое явилось совершен­но новым направлением в мире искусства.

Шагал уезжает в Германию. С 1923 года основным местожительством для него становится Франция, он уез­жает отсюда ненадолго, вновь возвращаясь в свою мас­терскую. Только во время Второй мировой войны, опаса­ясь преследований евреев. Шагал был вынужден уехать в США, где находился с 1941 по 1948 год.

Но проблематика его творчества практически не ме­нялась; художник продолжал отражать в своих картинах реалии родной страны. Мы видим на его полотнах дере­вянные покосившиеся домишки, коров, лошадей, ослов, петухов.

Любопытно, что даже сюрреалисты считали Шагала своим предшественником, полагая, что он одним из пер­вых показал абсурдность земного бытия. Вместе с тем сам художник вовсе не считал их близкими, поскольку чуж­дался откровенной зашифрованности и заумности их твор­чества.

Творчество Шагала принадлежало всему миру, он тво­рил для Вселенной, работая в России и во Франции, в США и в Иерусалиме. Так, после войны художник обратился к монументально-декоративному искусству. Он сохранил свой собственный мир в двенадцати витражах, которые в 1962 году создал для синагоги, а потом и для университе­та в Иерусалиме; самобытный мир художника предстает и на панно плафона для зрительного театра Гранд-Опера в Париже, созданном им в 1964 году, и в росписи, сделан­ной в 1965 году для Метрополитен-опера.

Официальные здания наполнились красочными деко­ративными композициями и рыбоподобными красавицами-музами. Но они мало соответствуют своему окруже­нию и выглядят чужеродными в несвойственной им сре­де. Ведь отличительной особенностью творчества М.Шагала всегда была яркая колористичность. Поэтому из мо­нументальной живописи он и предпочитал витражи. Они позволяли оттенить красоту цвета и создать впечатление горящих красок. Наиболее знаменит «Библейский цикл» витражей, выставленный в Музее Шагала в Ницце.

Практически Шагал самоутвердился не только как самобытный, но и как весьма разносторонний художник, создававший витражи для храмов и общественных зданий, керамические панно, мозаики и гобелены. Но, пожалуй, наиболее значима его графика.

Шагал выступил здесь совершенным новатором. Он овладевает в Германии ремеслом гравюры и пишет, что ему всегда не хватало этой техники. Ведь он мог продол­жить поиски, начатые в технике рисунка, и не просто изоб­ражать, чередуя черный и белый цвета, но и осуществ­лять свой излюбленный поиск бесконечного.

Закономерно, что в 1925 году он обращается к обра­зам Ветхого завета, завершая серию рисунков к 1939 году, как бы обозначив мирный переход от многочисленных войн в сферу тех ценностей, которые никак не хочет со­хранять человечество, — миру и любви. Шагал также является иллюстратором целого ряда классических про­изведений. Он создал замечательные иллюстрации к «Одиссее» Гомера, «Дафнису и Хлое» Лонга, «Декамеро­ну» Боккаччо, проиллюстрировал «Басни» Лафонтена и «Мертвые души» Гоголя.

Шагал оказался не только талантливым живописцем, но и блестящим поэтом. Он всю жизнь писал самые раз­нообразные литературные произведения. Но вершиной его литературного творчества явилась автобиографичес­кая книга «Моя жизнь» (1922), блестяще проиллюстри­рованная самим автором. Кстати, его иллюстрации выя­вили в нем великолепного читателя, умеющего проникать во внутренний мир создателей произведений.

Популярность художника среди коллекционеров и любителей определяется количеством «фальшаков», или подделок. Шагала начали подделывать еще при жизни. Ведь стартовая цена его произведений на аукционах дос­тигает астрономических сумм в несколько миллионов дол­ларов.