ПРОКОПОВИЧ ФЕОФАН

(1677 или 1681-1736) русский писатель и общественный деятель

В 1736 году в Петербурге побывал датский путеше­ственник Фонхаген. Одно из самых ярких впечатлений произвела на него встреча с Феофаном Прокоповичем. И это не случайно, поскольку в то время вряд ли можно было найти в России более образованного человека.

Будущий писатель был сыном небогатого киевского торговца, и его путь во многом напоминал тот, который пятьдесят лет спустя прошел М.Ломоносов. О его юнос­ти практически ничего не известно, за исключением того, что мирское имя Феофана было Елисей, а фамилию Прокопович носила его мать до замужества.

Способности Елисея, очевидно, были замечены еще в начальной монастырской школе, поскольку по ее оконча­нии он был принят в Киево-Могилянскую академию. Это учебное заведение давало не только гуманитарное, но и естественное образование. Кроме истории, богословия и философии там изучали математику, биологию и геогра­фию. Надо отметить, что уже в то время преподаватели отмечали настоящую страсть Елисея к математике. К тому же за время обучения юноша изучил несколько иностран­ных языков.

Из Киева он направился во Львов, чтобы продолжить образование в учебных заведениях, организованных монахами-униатами — приверженцами особой конфессии, ко­торая сочетала в себе черты католицизма и православия.

Для этого Прокоповичу пришлось принять униатскую веру. Под именем Самойла он вначале учился во Львове, а затем отправился в Польшу и Германию, где стал сту­дентом Лейпцигского университета. Затем Прокопович на короткий срок задержался в Йене, откуда направился в Рим. Он поступил в коллегию святого Афанасия, находив­шуюся в Ватикане, где в течение трех лет изучал ритори­ку, античную поэтику, труды римских и греческих клас­сиков. Чтобы читать старинные рукописи в подлиннике, Прокопович изучил иврит.

В 1704 году он внезапно прекращает занятия в Вати­кане и возвращается в Киев. Здесь он снова принимает православную веру и становится монахом под именем Феофана. Путешествия по Европе и занятия во многих известных учебных заведениях привели к тому, что Про­копович стал всесторонне образованным человеком. Ес­тественно, что руководство церкви не могло пройти мимо подобного факта, и его направили в Киево-Могилянскую академию, где он с 1705 года становится профессором поэтики и риторики.

Одновременно Прокопович начал и литературную де­ятельность. В том же 1705 году он прочитал свое первое крупное литературное произведение — трагедию «Влади­мир», написанную на сюжет из русской истории.

Казалось, его судьба определилась. Однако в 1709 году жизнь этого неординарного человека круто переменилась. Во время приезда в Киев Петра I Феофан произнес блис­тательную речь и был представлен царю. Тот увидел в ученом необходимого ему человека. Петр распорядился, чтобы Прокоповича вызвали в Петербург. По-видимому, царю понравился и оказался созвучным антицерковный пафос его трагедии.

Кроме того, царя не могли не удивить и ораторские способности Феофана. Но главное — та услужливость образованного человека, которую впоследствии враги Прокоповича называли беспринципностью.

Феофан вскоре становится ближайшим сподвижни­ком Петра I. Ему довелось проводить в жизнь одну из са­мых трудных реформ — реорганизовывать русскую пра­вославную церковь. В 1718 году Феофан пишет свой пер­вый фундаментальный трактат «Слово о власти и чести царской». Он утверждал, что царская власть не только дана народу Богом, но и обусловлена согласием поддан­ных. Поэтому, как отмечал Феофан, даже если бы у само­го государя был отец, то он в силу царской власти был бы собственному сыну сын. Следовательно, власть царя бес­предельна, и не может быть никого, кто бы не был ей под­чинен.

Феофан считался прекрасным оратором, он любил и умел выступать на публике. В своих речах и проповедях, которые он произносил по различным торжественным случаям, он прославлял Россию и призывал милость Гос­пода на страну и ее царя.

В 1721 году Прокопович становится духовным главой Синода — нового учреждения, основанного Петром I. Этот коллегиальный орган должен был заменить патри­арха и навсегда подчинить церковную власть власти го­сударственной. Чтобы дать в руки царя единый админис­тративный акт, Прокопович составил духовный регла­мент. который по сути стал первым русским законом о церкви.

Естественно, что столь активная политическая дея­тельность привела к тому, что у него появилось множе­ство врагов. Одни ненавидели его за отступление от рус­ских церковных традиций, другие — за то, что Петр сде­лал Прокоповича вице-президентом Синода. Но Феофан никогда не оставался в долгу перед своими обидчиками. Как сказал о нем один из современников, «не раз битый в левую щеку, он никогда не подставлял правую и не имел привычки прощать».

Впрочем, подобное поведение целиком соответство­вало этике того времени. Так, стоило, например, новго­родскому архиепископу Феодосию не оказать достаточ­ного почтения Синоду, как Феофан инспирировал донос на Феодосия, после чего того отправили в отставку и со­слали в один из отдаленных монастырей.

Прокопович оказался одним из немногих придворных, которые смогли удержаться у власти и после смерти Петра I. Конечно, здесь сыграли роль его недюжинные дипломатические способности. Внешне обаятельный, любезный и общительный, он умел найти ключик к любо­му собеседнику, будь то государь или кто-то из придвор­ных, А.Меншиков или даже сам Э.Бирон.

Любопытно, что всю жизнь Феофан не изменял лишь одной страсти: он любил все прекрасное и не жалел денег на приобретение произведений искусства. Он также лю­бил приобретать красивые книги, которые выписывал из европейских стран. К числу его покупок можно было от­нести и приобретение цветов: у него был один из лучших садов в Москве.

Несмотря на преклонный возраст, этот незаурядный человек продолжал сохранять ясность ума и остроту язы­ка. Однако суетная жизнь, возможно, и привела его к без­временной смерти. Он умер, не достигнув шестидесяти лет, и был похоронен в одной из святынь русского право­славия — Софийском соборе в Новгороде.