МИНИН (СУХОРУК) КУЗЬМА ЗАХАРОВИЧ

(третья четверть XVI века-1616)

ПОЖАРСКИЙ ДМИТРИЙ МИХАЙЛОВИЧ

(1578-1642)

русские общественные деятели

Несмотря на то, что К.Минин и Д.Пожарский действо­вали вместе лишь несколько лет, их имена неразделимо связаны между собой. Они вышли на историческую аван­сцену в один из самых трагических периодов русской ис­тории, когда вражеские нашествия, междоусобицы, эпи­демии, неурожаи разорили русскую землю и превратили ее в легкую добычу для врагов. В течение двух лет Моск­ва была занята иноземными завоевателями. В Западной Европе считали, что Россия никогда не обретет былого могущества. Однако возникшее в глубине страны народ­ное движение спасло русскую государственность. «Смут­ное время» было преодолено, и подняли народ на борьбу «гражданин Минин и князь Пожарский», как было напи­сано на поставленном в их честь монументе.

Ни Минин, ни Пожарский не оставили после себя ни дневников, ни писем. Известны лишь их подписи под не­которыми документами. Первое упоминание о Минине относится лишь к тому времени, когда начался сбор средств на народное ополчение. Тем не менее историки установили, что он происходил из старинного торгового рода, представители которого издавна занимались соле­варением. Они жили в Балахне — небольшом городке в окрестностях Нижнего Новгорода. Там на небольшой глу­бине под землей находились слои, в которых содержался природный солевой раствор. Его поднимали через колод­цы, выпаривали, а получавшуюся соль продавали.

Промысел оказался настолько прибыльным, что пре­док Минина смог купить себе двор и торговое место в Нижнем Новгороде. Здесь он занялся не менее прибыль­ным делом — местной торговлей.

Любопытно, что одна из солевых скважин находилась в совместном владении предков Минина и Пожарского. Вот так две семьи оказались связанными на протяжении нескольких поколений.

Кузьма Минин продолжил дело своего отца. После раздела имущества с братьями он завел себе лавку и на­чал собственную торговлю. По-видимому, ему везло, по­скольку уже через несколько лет он поставил себе хоро­ший дом и развел вокруг него яблоневый сад. Вскоре пос­ле этого Минин женился на дочери своего соседа, Татья­не Семеновой. Никто не смог установить, сколько у них было детей. Достоверно известно лишь то, что наследни­ком Минина был его старший сын, Нефед. Видимо, Ми­нин пользовался репутацией добросовестного и порядоч­ного человека, поскольку на протяжении многих лет яв­лялся посадским старостой.

Дмитрий Пожарский был отпрыском древнего княжес­кого рода. Его предки были владельцами Стародубского удельного княжества, земли которого располагались на реках Клязьме и Лухе.

Однако уже в начале XVI века род Пожарских посте­пенно обеднел. Дед Дмитрия Федор Иванович Немой слу­жил при дворе Ивана Грозного, но в годы опричнины по­пал в опалу и был выслан в только что завоеванный ка­занский край. Все его земли были конфискованы, и для прокормления семьи он получил во владение несколько крестьянских дворов в слободе Свияжской. Правда, вско­ре опала была снята, и его вернули в Москву. Но конфис­кованные земли так и не возвратили.

Федору пришлось довольствоваться скромным чином дворянского головы. Чтобы укрепить свое пошатнувшее­ся положение, он прибег к испытанному способу: выгод­но женил своего старшего сына. Михаил Пожарский стал мужем богатой княжны Марии Берсеневой-Беклемише­вой. За ней дали хорошее приданое: обширные земли и крупную сумму деньгами.

Сразу после свадьбы молодые поселились в родовом селе Пожарских Мугрееве. Там в ноябре 1578 года и ро­дился их первенец Дмитрий. Его дед по матери был широ­ко образованным человеком. Известно, что Иван Берсе­нев был близким другом известного писателя и гуманис­та М.Грека.

Мать Дмитрия, Мария Пожарская, была не только грамотной, но и достаточно образованной женщиной. Поскольку ее муж умер, когда Дмитрию еще не исполни­лось девяти лет, она сама воспитывала сына. Вместе с ним Мария отправилась в Москву и после долгих хлопот до­билась того, что Поместный приказ выдал Дмитрию гра­моту, подтверждавшую его старшинство в роде. Она да­вала право на владение обширными родовыми землями. Когда Дмитрию исполнилось пятнадцать лет, мать жени­ла его на двенадцатилетней девице Прасковье Варфоло­меевне. Ее фамилия в документах не отражена и осталась неизвестной. Известно, что у Дмитрия Пожарского было несколько детей.

В 1593 году он поступил на государственную службу. Вначале выполнял обязанности стряпчего — одного из сопровождающих царя. Пожарский «состоял при пла­тье» — должен был подавать или принимать различные предметы царского туалета, а в ночное время — охранять царскую спальню.

Сыновья знатных бояр носили этот чин недолго. Но Дмитрию не повезло. Ему было за двадцать, а он все еще оставался стряпчим. Только после коронации Бориса Го­дунова положение Пожарского при дворе изменилось. Он был назначен стольником и таким образом попал в круг лиц, составлявших верхушку московской знати.

Возможно, своим повышением он был обязан матери, которая на протяжении многих лет была «верховой боя­рыней», то есть воспитательницей царских детей. Она руководила обучением дочери Годунова Ксении.

Когда Дмитрий Пожарский был пожалован чином стольника, круг его обязанностей расширился. Стольни­ков назначали помощниками воевод, посылали с дипло­матическими поручениями в разные государства, отправ­ляли в полки вручать награды от имени царя или переда­вать важнейшие приказы. Они были обязаны присутство­вать и на приемах иностранных послов, где держали в руках блюда с кушаньями и предлагали их знатнейшим гостям.

Мы незнаем, как служил Пожарский. Известно лишь, что у него, видимо, были определенные военные способ­ности. Когда в Литве появился Самозванец, князь полу­чил приказ отправиться на литовскую границу.

Удача вначале не благоприятствовала русской армии. В боях на литовской границе и в дальнейших сражениях Пожарский постепенно становился закаленным воином, но его военная карьера оборвалась, потому что он получил ранение и был принужден отправиться в свое имение Мугреево на излечение.

Пока Пожарский восстанавливал силы, войска интер­вентов вступили на русскую землю, разгромили русские отряды и заняли Москву. Этому способствовала и неожи­данная смерть Бориса Годунова, на смену которому при­шел коронованный боярами царь Василий Шуйский. Но его венчание на царство не смогло ничего изменить. Вой­ска Самозванца вошли в Кремль, и на русский престол взошел Лжедмитрий I.

В отличие от московских бояр, русский народ упорно сопротивлялся захватчикам. Вдохновителем сопротивле­ния выступила и церковь в лице престарелого патриарха Гермогена. Именно он призвал народ к борьбе, и было со­здано первое земское ополчение. Однако его попытки освободить Москву от интервентов не увенчались успехом.

Осенью 1611 года посадский староста из Нижнего Новгорода Кузьма Минин призвал к созыву нового опол­чения. Минин рассказал, что на протяжении нескольких дней ему являлся во сне Сергий Радонежский, призывавший его выступить с призывом к согражданам.

В сентябре 1611 года Минин был выбран в земские старосты. Собрав в земской избе всех посадских старост он обратился к ним с призывом начать сбор средств: со всех хозяев города собирали «пятую деньгу» — одну пя­тую часть состояния.

Постепенно на призыв Минина откликнулись жите­ли окружавших Нижний Новгород земель. Военной сто­роной движения стал руководить князь Дмитрий Пожарский, получивший чин воеводы. Ко времени начала похо­да в феврале 1612 года к ополчению присоединились мно­гие русские города и земли: Арзамас. Вязьма, Дорогобуж, Казань, Коломна. В состав ополчения вливались ратные люди и обозы с вооружением из многих областей страны В середине февраля 1612 года ополченцы направились в Ярославль. Там были сформированы руководящие орга­ны движения — «Совет всея земли» и временные приказы.

Из Ярославля земское войско двинулось к Троице-Сергиевой лавре, где было получено благословение патриар­ха, а затем направилось к Москве. В это время Пожарский узнал, что к столице движется польское войско гет­мана Ходкевича. Поэтому он призвал ополченцев не те­рять времени и как можно скорее добраться до столицы.

Им удалось опередить поляков всего на несколько дней. Но этого оказалось достаточно, чтобы не допустить их соединения с отрядом, засевшим в Кремле. После сра­жения около Донского монастыря Ходкевич решил что силы ополченцев тают, и бросился их преследовать Он не подозревал, что попал в придуманную Мининым ло­вушку.

На другой стороне Москвы-реки поляков ожидали го­товые к бою отряды донских казаков. Они сразу же рину­лись в бой и опрокинули боевые порядки поляков. За это время Минин вместе с дворянской дружиной переправил­ся вслед за поляками через реку и ударил им в тыл. Среди поляков началась паника. Ходкевич предпочел бросить артиллерию, провиант, обозы и начал спешно отступать из русской столицы.

Как только сидевший в Кремле польский гарнизон уз­нал о случившемся, он капитулировал, не вступая в сра­жение. Русское войско с развернутыми знаменами про­следовало по Арбату и в окружении толпы вышло на Крас­ную площадь. Через Спасские ворота войска вошли в Кремль. Москва и вся русская земля праздновала победу

Почти сразу же в Москве начал работать Земский со­бор. В начале 1613 года на его заседании царем был избран первый представитель новой династии — Михаил Романов. На Соборном уложении среди многих подписей есть и автограф Пожарского. После коронации царь по­жаловал ему чин боярина, а Минину - чин думного дво­рянина.

Но война для Пожарского на этом не закончилась. После кратковременной передышки он был назначен ко­мандующим русским войском, выступившим против польского гетмана Лисовского. Минин же был назначен воеводой в Казань. Правда, прослужил он недолго. В 1616 году Минин умер от неизвестной болезни.

Пожарский же продолжал воевать с поляками руко­водил обороной Калуги, затем его дружина совершила поход к Можайску, чтобы выручить осажденную там рус­скую армию. После полного разгрома польской интервен­ции Пожарский присутствовал при заключении Деулинского перемирия, а затем был назначен воеводой в Нижнии Новгород. Там он прослужил до начала 1632 года, до того времени, когда вместе с боярином М.Шеиным был послан на освобождение Смоленска от поляков.

Князь Дмитрий мог торжествовать: его заслуги перед отечеством наконец получили официальное признание Но, как часто бывает, это случилось слишком поздно. В 53 года Пожарский был уже больным человеком, его одо­левали приступы «черной немочи». Поэтому он отклонил предложение царя вновь возглавить русское войско. Его преемником стал один из сподвижников Пожарского мо­лодой воевода Артемий Измайлов. А Пожарский остался служить в Москве. Царь поручил ему сперва Ямской а затем Разбойный приказ. В обязанность князя входило совершение суда и расправы за наиболее серьезные пре­ступления: убийства, грабежи, насилия. Затем Пожарский стал начальником московского Судного приказа

В Москве у него был соответствующий его должнос­ти роскошный двор. Чтобы оставить о себе память, По­жарский выстроил несколько церквей. Так, в Китай-горо­де на его деньги был построен Казанский собор.

В 57 лет Пожарский овдовел, и сам патриарх отпевал княгиню в церкви на Лубянке. По окончании траура Дмит­рий женился вторично на боярыне Феодоре Андреевне Голицыной, породнившись таким образом с одним из знатнейших русских родов. Правда, детей во втором браке у Пожарского не было. Но от первого брака осталось три сына и две дочери. Известно, что старшая дочь Ксения незадолго до смерти отца вышла замуж за князя В.Кура­кина, предка петровского сподвижника.

Предвосхищая свою смерть, по обычаю Пожарский принял постриг в Спасо-Евфимьевском монастыре, нахо­дившемся в Суздале. Там его вскоре и похоронили.

Но память о подвиге Кузьмы Минина и Дмитрия По­жарского надолго сохранилась в людских сердцах. В на­чале XIX века на Красной площади им был поставлен па­мятник, созданный известным скульптором И.Мартосом на народные пожертвования.