МЕРЕЖКОВСКИЙ ДМИТРИЙ СЕРГЕЕВИЧ

(1866-1941) русский прозаик, поэт, критик, переводчик

Долгое время имя Мережковского было мало знакомо российскому читателю, несмотря на то, что он написал несколько больших романов, множество стихов и крити­ческих статей. Впрочем, в этом нет ничего странного. Мережковского в основном волновали нравственно-рели­гиозные проблемы, которые советская власть признавала несерьезными.

Нельзя, однако, сказать, что произведения Мережков­ского пользовались особой популярностью и раньше. Они в основном рассчитаны на образованного читателя, кото­рый способен понять их сложную символику. Немало пре­тензий вызывала в литературных кругах и сама личность Мережковского. Многие писатели относились к нему весьма критически.

Может быть, причина таких прохладных отношений состояла в том. что Мережковский и сам не особенно стре­мился сближаться с людьми. Очевидно, его особое поло­жение в литературе объяснялось глубоким личным оди­ночеством. преследовавшим писателя с раннего детства до самой смерти.

Но замкнутость и внешняя отчужденность Мережков­ского ни в коей мере не умаляют его необыкновенного таланта и огромной эрудиции. Писателя даже называли полководцем цитат, поскольку редкий филолог мог срав­ниться с ним по начитанности. К тому же он обладал пре­красной памятью и в беседах постоянно приводил выдер­жки из прочитанных произведений.

Мережковский родился в богатой семье и был млад­шим из шести сыновей придворного столоначальника. Своего отца он боялся и не любил, зато мать обожал. С ней у Дмитрия сложились особые отношения доверитель­ной дружбы, которые сохранялись вплоть до ее смерти.

В своей «Автобиографической заметке» Мережковс­кий вспоминал о годах своего детства: «Я родился 2-го августа 1866 года в Петербурге, на Елагином острове, в одном из дворцовых зданий, где наша семья проводила лето на даче. Зимою мы жили в старом-престаром, еще петровских времен, Бауэровском доме, на углу Невы и Фонтанки, у Прачечного моста, против Летнего сада: с одной стороны — Летний дворец Петра I, с другой — его же домик и древнейший в Петербурге деревянный Троиц­кий собор».

Так что Мережковского с раннего детства окружала атмосфера прошлых веков, он жил в мире старины и ви­дел. как живут цари. Может быть, поэтому он и стал пи­сать исторические романы о жизни русских правителей.

Будущий писатель получил превосходное образование сначала в классической гимназии, а потом на историко- филологическом факультете Петербургского университе­та. В детстве Мережковский увлекался поэзией Пушки­на и, подражая ему, писал стихи. Однажды он показал их Достоевскому, и знаменитый писатель вынес свой приго­вор: «Слабо... плохо... никуда не годится... чтоб хорошо писать, страдать надо, страдать!». Потом, уже будучи сту­дентом, Мережковский увлекся религиозной философией, и это увлечение определило его дальнейшее творчество.

Весной 1888 года, находясь в Тифлисе, он познакомил­ся со своей будущей женой, Зинаидой Гиппиус, также дочерью крупного чиновника. Вскоре они поженились и переехали в Петербург, где с помощью матери Мережков­ский снимал квартиру.

Литературную же его судьбу определила встреча в 1891 году с самым известным русским поэтом той поры С.Надсоном, который заметил одаренного юношу и позна­комил его с другими знаменитыми писателями, поэтами и артистами.

Вскоре дом Мережковских становится одним из при­знанных в городе литературных салонов, а после того, как они переехали на Литейный проспект, их дом стал по­стоянным местом, где собиралась русская литературная интеллигенция. Там бывали крупнейшие писатели и фи­лологи — А.Белый, Вяч.Иванов, К.Бальмонт, И.Бунин. Однако, несмотря на такой широкий круг общения. Ме­режковский и Гиппиус мало с кем водили настоящую дружбу. Многие говорили о том, что их семья представ­ляла собой «маленькую церковь» и к ней могли присоеди­ниться только те, кто безоговорочно принимал их идеи в литературе. Как впоследствии писал русский религиоз­ный философ Н.А.Бердяев, «у них было сектантское вла­столюбие».

Однако Мережковский и сам еще находился в твор­ческом поиске. Его все больше и больше волнуют религи­озные проблемы, и в 90-е годы он испытывает настоящий религиозный переворот. В это время в русской литерату­ре появляется новое направление — символизм, которое по духу было близко Мережковскому, и он его сразу же принимает. Однако принимает тоже по-своему. В 1892 году он печатает свой поэтический сборник под названи­ем «Символы», а на следующий год появляется его знаме­нитый цикл лекций «О причинах упадка и о новых тече­ниях в современной русской литературе».

С тех пор критические статьи Мережковского выхо­дят регулярно, и каждая из них становится событием. Не меньший интерес вызывают и его книги. В своем первом историческом романе «Юлиан Отступник» Мережковс­кий попытался совершенно по-новому взглянуть на биб­лейскую историю. Возможно, поэтому этот роман отка­зались печатать все популярные журналы, и Мережковс­кий был вынужден выпустить его сразу в виде книги.

После этого он начинает работать над следующей кни­гой, посвященной крупнейшему художнику Возрождения Леонардо да Винчи. На его примере Мережковский хо­тел показать, что судьба творческой личности складыва­ется непросто в любом обществе и при любом правлении. Ведь и Леонардо да Винчи, несмотря на то, что он был великим ученым, художником и мыслителем, пришлось в своей жизни испытать разное — годы триумфа, ссылки и одиночества.

Для работы над книгой Мережковскому пришлось совершить большое путешествие по Италии. И тем не менее многие воспринимали писателя как кабинетного ученого, который берет материал только из книг. Во вре­мя путешествия он выступал с лекциями в различных уни­верситетах Италии, проповедуя новое литературное те­чение— символизм. Мережковский блестяще владел практически всеми европейскими языками.

После возвращения в Россию он уже окончательно погружается в религиозную проблематику. Теперь в его салоне наряду с писателями можно увидеть крупнейших религиозных философов Н.Бердяева, С.Булгакова, В.Ро­занова. Вместе с З.Гиппиус он организует так называе­мые Религиозно-философские собрания, в которых при­нимают участие видные богословы, философы, предста­вители духовенства. В частности, там выступал митропо­лит Санкт-Петербургский Антоний.

В это же время Мережковский становится одним из главных авторов журнала «Мир искусства». Однако Ре­лигиозно-философские собрания просуществовали недо­лго. Их участники довольно резко высказывались в адрес традиционной православной церкви, предлагали соеди­нить православие с католичеством, развивали идеи «ре­лигиозной общественности», своего рода христианского социализма. Синод посчитал все эти идеи опасными, и 5 апреля 1903 года власти запретили проведение собраний. Практически одновременно с этим выходит новый труд Мережковского — книга «Достоевский и Толстой», а вслед за ним и роман «Петр и Алексей», завершивший трилогию «Христос и Антихрист».

Несмотря на внешне благополучную и даже обеспе­ченную жизнь. Мережковский постоянно находится в напряженных духовных поисках, он встречается с людь­ми самых разных взглядов и направлений. Много дало ему, например, знакомство с М.Горьким и Л.Андреевым. Кста­ти, Мережковский вдохновил свою жену написать рабо­ту о Горьком, где впервые было показано реальное место Горького в русской литературе.

В 1904 году Мережковский вновь уезжает за грани­цу, в Германию, и по пути из Петербурга специально за­езжает в Ясную Поляну, чтобы встретиться с Л.Толстым. Как и другие представители русской интеллигенции, Ме­режковский отдал дань уважения великому писателю и в свое время увлекался его идеями. Их встреча произвела сильное впечатление на Мережковского, и он вспоминал о ней всю жизнь.

С таким же безмерным уважением писатель относил­ся и к Ф.Достоевскому, которому посвятил обстоятель­ное критическое исследование. Вдова писателя передала Мережковскому записные книжки, и он осуществил их публикацию.

Мережковский не мог принять тех изменений в обще­стве которые произошли после первой русской револю­ции 1905 года. Он уехал из России. Вместе с 3 Гиппиус они поселились в Париже, где прожили до 1914 года ре­гулярно приезжая в Россию. В эмиграции еще полнее про­явились особые, романтические взаимоотношения кото­рые с самого начала возникли у Мережковского и Гиппи­ус. Они прожили в браке пятьдесят два года, «не разлуча­ясь, - как писала потом Гиппиус, — со дня нашей свадь­бы в Тифлисе ни разу, ни на один день».

Как и всегда, пребывание в Париже было заполнено каждодневной работой. Мережковский и Гиппиус начи­нают глубже постигать католичество, увлекаются модер­низмом и сближаются с партией эсеров. Они познакоми­лись и подружились с вождем эсеров, знаменитым Бори­сом Савинковым, который склонял их к религиозному оправданию политического террора, а также просил со­ветов в своей работе над романом «Конь бледный» Ме­режковский не оставлял и собственного творчества- в это время он написал два романа — «Павел I» и «Александр I»

Начало Первой мировой войны Мережковский вос­принял как несчастье для России. Понятно, что он не мог принять и революцию 1917 года, поскольку не видел для себя места в новом мире. Еще в 1907 году в Париже вы­шел коллективный сборник «Царь и революция», для ко­торого Мережковский написал статью под названием «Ре­волюция и религия». Рассуждая об исторических корнях русской монархии и церкви, он пишет о том, что в глуби­нах народной стихии революционный смерч приобретет всесокрушающую силу, и предрекает, что вместе с кру­шением русской церкви и русского царства наступит ги­бель России. Тогда эти пророчества никто всерьез не вос­принимал, они казались пустыми и отвлеченными Одна­ко спустя десять лет пророчества Мережковского начали сбываться. После Октябрьской революции старая Россия действительно погибла. Уже летом 1919 года Мережковский и Гиппиус вновь покинули родину, еще, разумеется не зная, что уже никогда сюда не вернутся. Через Польшу они сумели добраться до Парижа, где и прожили до са­мой смерти.

Все последующие годы Мережковский продолжал напряженно работать. В отличие от многих других эмиг­рантов, он не бедствовал и занимался в основном литера­турным творчеством. Это стало возможным благодаря финансовой поддержке, которую ему оказывал сербский царь Александр. Однако в этот период у него возникли другие трудности. Его произведения не находили спроса Время исторических романов Мережковского, рассчитан­ных на элитарного, образованного читателя, прошло Пос­ледним всплеском популярности писателя стали газетные публикации, когда его вместе с И.Буниным и И Шмеле­вым выдвинули на соискание Нобелевской премии

Пережив свою славу, Мережковский не всегда адек­ватно оценивал происходящее. Известно, в частности что он считал несправедливым присуждение Нобелевской премии Бунину, даже не мог или не захотел скрывать сво­его уязвленного самолюбия.

До конца жизни Мережковский с ненавистью относил­ся к коммунизму. Родина не вызывала v него сочувствия даже во время войны. Он и тогда отдавал предпочтение гитлеровской Германии. Многие эмигранты перестали с ним знаться, когда 76-летний Мережковский выступил по радио и сравнил Гитлера с Жанной д'Арк. хотя в разгово­рах со знакомыми называл его «гнусным, невежественным ничтожеством, полупомешанным к тому же». Как сказал по поводу своего выступления сам Мережковский он это сделал «из подлости». Но, очевидно, были и другие при­чины. Он видел в диктаторе ту сильную личность, кото­рую в свое время воспел Ницше. Этими идеями писатель увлекался в юности, ими и закончилась его жизнь

Любопытно, что в повседневной жизни Мережковский был человеком привычек. Он поздно вставал читал или работал за столом, потом шел гулять и обедал после обеда чаще всего спал, а потом все повторялось сначала Завсегдатаи парижских кафе привыкли видеть в одно и то же время этого всегда элегантно одетого господина и не­вероятно, по-театральному раскрашенную даму, его спут­ницу. Так даже в старости Мережковский и Гиппиус не утратили своего чувства избранности и не захотели раз­рушать свою «маленькую церковь», которую соорудили для себя еще в молодые годы.

Дмитрий Сергеевич Мережковский скончался 9 декаб­ря 1941 года, всего через шесть месяцев после своего зло­получного выступления по радио в поддержку Гитлера за которое другие эмигранты не простили его даже после смерти. Так что проводить писателя в последний путь при­шло всего несколько человек.