ДУНКАН, АЙСЕДОРА

(1877-1927) американская танцовщица и педагог

Пожалуй, об этой женщине можно сказать словами Пушкина: «Вся жизнь моя была залогом свиданья верно­го с тобой». В памяти многих она осталась как возлюб­ленная С.Есенина. А ведь у нее была своя, не менее дра­матичная и сложная жизнь.

Отец оставил семью, когда дети были еще маленьки­ми, и, хотя сестры Дункан получили неплохое образова­ние, им рано пришлось самим зарабатывать себе на жизнь. Позже Айседора с иронией говорила, что ее отец несколь­ко раз богател и столько же раз разорялся.

В семье было четверо детей, и все они посвятили себя искусству. Первой начала создавать свою школу Элиза­бет. Идея создания своего танца у Айседоры возникла постепенно. Вначале она просто хотела танцевать под музыку. Ее привлекает музыка Э.Новина, и она составля­ет танцы для его «Нарцисса», «Офелии» и «Водяных нимф». Позже Дункан будет использовать музыку Бетхо­вена, Глюка, Шопена, Чайковского. Она дебютировала на сцене в 1899 году, но так и не смогла найти постоянной работы в Америке. Не желая растрачивать свой талант в кабаре и в театрах на второстепенных ролях, она переез­жает с матерью и братом в Европу. Дункан пробует выс­тупать на вечерах артистов, художников, считая, что толь­ко тут может проявить себя как художник. Однако посте­пенно круг ее зрителей расширяется, и по рекомендации некоторых своих покровителей она начинает готовить большие танцевальные программы. Вскоре Дункан под­писывает контракт и начинает выступать с концертами в разных городах Европы.

Одновременно она начала преподавать искусство танца в частных школах сначала в Германии, а затем и во Франции. В 1904 году Дункан открыла собственную шко­лу поблизости от Берлина, а в 1914 году, с началом Пер­вой мировой войны, переехала в Париж.

Свои впечатления об искусстве танца она выразила в специальной лекции. Дункан считала, что главное каче­ство танца — максимальная раскрепощенность исполни­теля. Вот почему она отказалась от традиционной балет­ной обуви и танцевала только босиком или в сандалиях. Главное же качество танцовщика, по ее мнению, умение владеть своим телом. Только в этом случае придет и кра­сота, и выразительность.

Идеалом Дункан служили древнегреческие фрески, вазопись и скульптура. Актриса обладала большим талан­том пантомимы и была прекрасным импровизатором. Тра­диционный балетный костюм она заменила легкой гречес­кой туникой и танцевала без обуви. Отсюда и возникло название «танец босоножек». Пластика Дункан состояла из элементов ходьбы, бега на полупальцах, легких прыж­ков, выразительных жестов.

Творческое кредо танцовщицы определяют два нача­ла — жизнь и любовь. Воспринимая театр как искусство раскрепощения личности, она отстаивает право женщи­ны любить и иметь детей по своему желанию, не вступая в брак. У нее рождается двое детей — Дэрдри и Патрик. Отец девочки — известный художник-дизайнер Эдвард Гордон, с которым Айседора добровольно рассталась, что­бы каждый мог служить своему делу.

Второй сын был рожден от П.Зингера, известного мил­лионера, наследника изобретателя швейной машины. В своих записях Дункан даже называла его Лоэнгрином, героем оперы Р.Вагнера. Оба ребенка Дункан трагически погибли в автомобильной катастрофе в 1913 году. Неко­торые считали, что их убили по приказанию одного из кон­курентов отца Патрика, П.Зингера.

Первая встреча Дункан с Россией состоялась в годы первой русской революции, затем она приезжала сюда неоднократно, пытаясь организовать танцевальную шко­лу при Малом Художественном театре и обучить искус­ству своего танца актеров императорских театров. Тогда же она встречалась с К.Станиславским и А.Павловой, чье искусство взволновало и очаровало ее. Именно тогда ею овладели идеи революционного изменения стилистики танца, и Айседора Дункан даже подготовила несколько танцев, отразив в них революционный пафос времени. Современники еще долго вспоминали ее танец «Марсель­еза».

В 1921 году по приглашению наркома просвещения А.В.Луначарского Дункан снова приезжает в Россию, что­бы организовать здесь школу, подобную тем, которые она уже создала в Европе. Дункан надеялась, что ее русские ученицы не будут заниматься танцами только ради обога­щения, и мечтала с их помощью сделать свой новый танец популярным.

Во время посещения одного из московских кафе она встретилась с Сергеем Есениным. Айседору охватило желание любить, как будто этим чувством она хотела зас­лониться от мира и забыть о трагической гибели своих детей.

Любопытно сравнить мнение о ней сразу нескольких людей. Один из поэтов и приятелей Есенина А.Мариен­гоф оценил ее весьма скептически и недружелюбно: «Есе­нин пленился не Айседорой Дункан, а ее мировой славой. Он и женился на ее славе, а не на этой — пожилой, отя­желевшей, но еще красивой женщине с искусно окрашен­ными волосами — в темно-красный цвет». Не менее ре­зок и отзыв Горького: по его мнению, это была дама «по­жилая, отяжелевшая, с красным, некрасивым лицом».

Правда, можно увидеть Айседору чисто по-женски и несколько иначе, такой, какой ее запомнила А.Миклашев­ская, актриса Камерного театра, которой Есенин посвя­тил свой знаменитый цикл стихотворений «Любовь хули­гана» и которая стала счастливой соперницей Айседоры: «Я впервые увидела Дункан близко: это была очень круп­ная женщина, хорошо сохранившаяся... Своим неесте­ственно театральным видом она поразила меня. На ней был прозрачный хитон с золотыми кружевами, опоясан­ный золотым шнуром с золотыми же листьями, на ногах — золотые сандалии и кружевные чулки. Не женщина, а ка­кой-то театральный король».

Вероятно, Дункан хотела любить не только сама, но также найти любовь и понимание со стороны Есенина, обрести вместе с ним маленькое личное счастье. В ее от­ношении к Есенину уже чувствовалась «трагическая алч­ность последнего чувства», как заметила однажды поэтес­са Н.Крандиевская, вторая жена А.Толстого. Но они с Есениным были совершенно разными.

И дело не только в том, что Исидора — так называл ее Есенин — свободно говорила по-английски, по-француз­ски, по-немецки, а Есенин только по-русски и что они вы­росли в совершенно разной общественной и культурной среде. Обратимся вновь к словам Мариенгофа: «Есенин был любимым, Изадора — любящей. Есенин, как актер, подставлял щеку, а она целовала».

Они пробыли мужем и женой всего полтора года и расстались. После смерти Есенина Айседора даже пыта­лась покончить с собой, но ее спасли. В 1924 году она на­всегда уехала из СССР. После ее отъезда школой, кото­рая просуществовала до 1949 года, руководила приемная дочь балерины Ирма.

Необычайную пластичность Дункан пробовали запе­чатлеть многие художники. Благодаря Л.Баксту сохрани­лось изображение ее великолепной шеи. В танце с В.Нижинским ее пробовал запечатлеть О.Роден, который сде­лал множество набросков.

Легендами овеяна и трагическая гибель Айседоры в сентябре 1927 года. Она любила носить длинные прозрач­ные шали, которые обматывала вокруг шеи. Однажды, когда она собиралась сесть в машину, конец шали попал под колесо и, запутавшись в спицах, сдавил горло Дун­кан. Крепкая ткань переломила позвоночник и разорвала сонную артерию. Смерть наступила мгновенно.

Хотя Дункан не создала профессиональной танцеваль­ной системы, ее поиски обогатили не только женский, но и мужской танец. Искусство великой танцовщицы оказа­ло влияние на современное хореографическое искусство, на творчество русских балетмейстеров М.Фокина, А.Гор­ского, К.Голейзовского. Идеи Дункан вдохновили Фоки­на на создание так называемого «непрерывного танца». Не забыто творчество Айседоры Дункан и на ее родине, в Америке. Поклонники когда-то знаменитой балерины, среди которых были известные танцоры Рут Сен-Дени и Тед Шон, создали в память Айседоры импровизационную технику танца.