ДОБРОЛЮБОВ НИКОЛАЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ

(1836-1861) русский литературный критик

 Биография Добролюбова во многом типична для пе­редовой русской интеллигенции того поколения, но вмес­те с тем и уникальна. Он родился в многодетной семье, в которой был старшим из восьмерых детей. Его отец был настоятелем Верхнепосадской Никольской церкви. Свя­щенником был и дед Добролюбова по матери. Собствен­но, это уже черта эпохи. Ведь сын священника — это раз­ночинец, представитель единственного из тогдашних не­дворянских сословий, принадлежность к которому требо­вала определенного образовательного ценза. Еще десятью годами раньше почти все русские интеллигенты были по рождению дворянами. Среди шестидесятников же чуть ли не каждый второй — из духовного звания: Чернышевский и Антонович, Помяловский и Н.Успенский, В.Ключевский и многие другие писатели, ученые, революционеры.

Образование тоже определялось происхождением. Путь для мальчика из такой семьи был тогда один: четы­рехклассное духовное училище (пять лет учебы), затем трехклассная духовная семинария (шесть лет учебы), по окончании которой выпускник либо сразу бывал рукопо­ложен в священники или дьяконы, либо, при особых ус­пехах, мог быть направлен в одну из духовных академий. Тот же путь прошел и Добролюбов, за исключением того, что в Нижегородское духовное училище его отдали лишь в 1847 году, сразу в высший класс.

До этого Николая учили дома: основам музыки и гра­моте — мать, а с восьми лет — семинарист М.Костров. Особая классная комната в доме священника указывала и на некоторый достаток, и на культурный уровень роди­телей будущего критика. Действительно, благодаря бога­тому городскому приходу А.И.Добролюбов, в отличие от большинства духовенства, особенно сельского, был чело­веком довольно состоятельным, хотя предпринятое им строительство большого каменного дома заставило его залезть в долги, оставшиеся потом детям.

Добролюбов провел в стенах Нижегородской семина­рии пять лет. По отзывам начальства, мальчик был «тих, скромен, послушен», «весьма усерден к богослужению». В эти годы он фантастически много читает. Но главное, однако, не в количестве, а в качестве его чтения, в нео­быкновенной его сознательности. Каждое прочитанное произведение — будь то стихи, роман, богословский трак­тат или критическая статья — Добролюбов вносит в «ре­естр прочитанных книг» и дневники. Именно в этих запи­сях формировался будущий критик. Он не только читает, но и перечитывает, притом перечитывает даже те вещи, которые ему решительно не понравились, проверяя свое прежнее впечатление.

Добролюбов проявил большие способности к учебе. Курс духовного училища он окончил «с отличным успе­хом», имея по всем предметам высший балл и числясь в списке шестым из семидесяти двух выпускников. Однако уже на последнем курсе семинарии Добролюбов стал все чаще задумываться о том, чтобы продолжать учебу не в духовной академии, а в университете.

По приезде в Петербург он самовольно и круто меня­ет свою судьбу и сдает вступительные экзамены в Глав­ный педагогический институт, который помещался в од­ном здании с университетом. 21 августа 1853 года он был зачислен студентом историко-филологического факульте­та, а 18 сентября уволен из духовного звания. Среди сво­их сокурсников Добролюбов отличался скромностью, был «весь в себе», сторонился фривольных дружеских вече­ринок и диспутов, учился прилежно, вел себя тихо и даже застенчиво. Однако вскоре товарищи почувствовали силу его характера, убедились в его честности, отзывчивости, испытали силу его логики и увидели, что его познания очень обширны.

В то время молодые умы находились под впечатлени­ем многих событий, происходивших в России: это и Крым­ская кампания, и смерть Николая I, и намечавшаяся крес­тьянская реформа. Отношение Добролюбова к этим собы­тиям ярко рисует следующий эпизод. Когда один из сту­дентов (из дворян) сказал, что реформа еще не современ­на для России и что интерес его личный, помещичий через это пострадает, Добролюбов побледнел, вскочил со свое­го места и неистовым голосом закричал: «Господа, гоните этого подлеца вон! Вон, бездельник! Вон, бесчестье нашей камеры!» Никогда раньше товарищи не видели Добролю­бова таким разъяренным.

В годы студенчества на Николая обрушилось тяжелое горе: в 1854 году во время родов умерла его мать. Ее смерть потрясла молодого человека. Но на этом страдания семьи не закончились. Летом 1855 года, когда Николай был дома на каникулах, внезапно, заразившись холерой во время отпевания усопших, умирает отец. На руках Добролюбо­ва остаются семеро маленьких детей и запутанные дела по дому.

В это трагическое время он проявил большую выдер­жку и силу воли. Друзья покойного отца приняли первые заботы о сиротах на себя и настояли, чтобы старший про­должил учебу. В дальнейшем близкое участие в делах Добролюбова принял князь П.А.Вяземский — тогда това­рищ (по-нынешнему заместитель) министра народного просвещения. Именно он буквально спас Николая Алек­сандровича от ярма уездного учительства и тем самым сохранил для литературы будущего критика.

Побывав на родине, в июле 1857 года Добролюбов вер­нулся в Петербург и был принят на постоянную работу в журнал «Современник». Ему было предложено вести критико-библиографический отдел, а несколько позже, с кон­ца 1857 года, он стал вести общередакторскую работу на правах одного из руководителей журнала, вместе с Чер­нышевским и Некрасовым. Так на двадцать первом году жизни Добролюбов стал ведущим критиком одного из са­мых лучших и влиятельных журналов тех лет.

Ум, талант, огромная эрудиция и работоспособность выдвинули его на первое место, что не могло понравить­ся старым сотрудникам журнала. Откровенно враждеб­ную позицию занял Тургенев, который как-то в споре с Чернышевским заявил: «Вас я еще могу переносить, но Добролюбова не могу. Вы — простая змея, а Добролю­бов— очковая змея».

Самое серьезное столкновение, которое привело к полному разрыву с Тургеневым, было вызвано статьей Добролюбова «Когда же придет настоящий день?» — о романе Тургенева «Накануне». Некрасову пришлось вы­бирать между ними, и он выбрал Добролюбова.

Все статьи критика в «Современнике» проникнуты верой в скорую народную революцию. Некоторые из его статей, и прежде всего знаменитая «Когда же придет на­стоящий день?», воспринимались молодым поколением как набат, зовущий Русь к топору.

Перу Добролюбова принадлежат все самые скандаль­ные в то время статьи, опубликованные в «Современни­ке»: «Литературные мелочи прошлого года» — наиболее развернутое изложение позиций революционной демок­ратии по широкому кругу социально-политических про­блем; «Что такое обломовщина?» — яркая характеристи­ка романа И.А.Гончарова «Обломов»; «Темное цар­ство» — масштабное исследование на материале пьес А.Н.Островского социальной психологии общества, ос­нованного на неравенстве и угнетении. Критик обращал­ся не только к литературным процессам, но и к истори­ческим, социально-политическим проблемам: так, в ста­тье «Черты для характеристики русского простонародья» (1860) он призывал к ликвидации крепостничества и всех его проявлений.

1859-1860 годы стали вершиной краткой жизни Доб­ролюбова. В этот момент он, в сущности, становится цен­тральной фигурой в «Современнике», на редкость бога­том выдающимися талантами. Но крайне напряженный труд подорвал здоровье молодого критика. В середине мая 1860 года он выехал для лечения за границу. Добролюбов посетил Германию, Швейцарию, Францию, побывал в Италии, Чехии и Греции. В это время в «Современнике» печатался цикл его статей, написанных за границей. Ос­новная их идея — прославление республиканцев и раз­венчание буржуазной демократии.

В августе 1861 года он вернулся в Петербург и сразу же включился в работу, заменив уехавшего Чернышевс­кого. Следует отметить, что и того, и другого критика объе­диняли идеи крестьянской революции, социальный уто­пизм. В сентябрьском номере «Современника» появляет­ся его последняя крупная статья «Забитые люди», в кото­рой дается положительная оценка творчества Ф.Досто­евского.

Здоровье Добролюбова между тем продолжает ухуд­шаться. С начала ноября он уже не встает с постели, а 17 ноября умирает. Похоронен Добролюбов на Волновом клад­бище, на Литераторских мостках, рядом с В.Г.Белинским.